Новгородские посадки - Янин В.Л.
ISBN 5-94457-106
Скачать (прямая ссылка):
95 НПЛ. С. 88—89 (здесь Елферий Сбыславич ошибочно назван Юрием), 318—319.
96 В связи с вопросом о территориальном представительстве новгородского боярства в правящем органе возникает одна частная проблема, касающаяся территориальной принадлежности основателя посадничьей династии Мишиничей-Онцифоровичей. А. В. Арциховский отождествлял предка Онцифоровичей, постоянно связанных с Не-ревским концом, с Мишей — героем Невской битвы (Арциховский А. В. К истории Новгорода // Исторические записки. 1938. № 2. С. 110). Однако, если признать правильность этого мнения, необходимо будет согласиться с принадлежностью Михаила Мишинича к боярству Прусской улицы, поскольку деятельность всех достоверных потомков Миши, героя Невской битвы, связана с этим районом Новгорода. На принадлежность Миши к боярству Прусской улицы прямо указывает позднейший родословец Морозовых XVI—XVII вв.: «Князь великий Александр Невский побил немцев, и на
Образование при посадничестве территориально-представительного органа кажется несомненным и закономерным следствием того сплочения «вятших» бояр, которое возникло в процессе борьбы против «менших» и черного люда и укрепления идеи великокняжеского суверенитета над Новгородом, поддержанной всем «вятшим» боярством.
Прямые летописные данные указывают, что посадничество Павши Онаньи-нича, начавшись в феврале 1268 г., закончилось в 1272 г., когда его сменил уже известный нам Михаил Мишинич 97. Однако Список Б помещает между посад-ничествами Павши и Михаила посадничество вовсе не упомянутого в летописи Никиты Григорьевича. Поэтому следует особенно внимательно познакомиться с событиями 1268—1272 гг.
В 1269 г. Новгород переживает новую вспышку антикняжеской борьбы, вызванную целой серией «насилий» Ярослава Ярославича. Начинается «мятежь велик», в ходе которого были разграблены дворы сторонников Ярослава, а князю предъявлены многочисленные обвинения: «К князю послаша на Городище, исписавше на грамоту всю вину его: ,Чему отъял еси Волхово гогольными лов-ци, и поле отъял еси заяцьими ловци; чему взял еси Олексин двор Мърткинич; чему поимал еси серебро на Микифоре Манущиници, и на Романе Болдыживи-ци, и на Валфромеи; а иное, чему выводишь от нас иноземца, которыи у нас живут“, а того много вины его; „а ныне, княже, не можемь тръпети твоего наси-
том бою у него было 6 мужей храбрых, и ото всех техшти мужей храбрых один был именем Михайло, а прозвище Миша, из Прусския земли, а лежит в Новгороде у Михаила Святаго, на Прусской улице» (Сборник материалов по истории предков царя Михаила Федоровича Романова. Ч. 1. СПб., 1901. С. 121, 135, 343). Еще И. В. Аничков обратил внимание на то, что выезжее «прусское» происхождение многих позднейших дворянских фамилий оказывается вполне достоверным при условии, что «Прусская земля» лежит в пределах Прусской улицы Новгорода (Аничков И. В. Историческое значение названия Прусской улицы для Великого Новгорода. Новгород, 1916). Согласно версии родословца, Миша не только происходит из «Прусской земли», но и похоронен на Прусской улице в церкви, выстроенной Твердиславом. Потомство Миши — Терентий, Михайло, Семен, Иван Мороз — перечислено в родословце, а также в синодике церкви Вознесения на Прусской улице в числе строителей и вкладчиков этой церкви (Макарий. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. Ч. 1. С. 187). Синодик самое основание церкви Вознесения связывает с деятельностью Миши и относит к 1231 г. С Прусской улицей связан и потомок Миши Иван Мороз, который в 1413 г. поставил церковь Зачатия Иоанна Предтечи на Десятине, т. е. в непосредственной близости от Прусской улицы (НПЛ. С. 404). Разница в территориальной принадлежности потомков Миши 1240 г. и Мишиничей-Онцифоровичей позволяет утверждать, что обе группы принадлежали к разным боярским родам, и не связывать их родством.
97 НПЛ. С. 322. 6781 ультрамартовский год; под следующим. 6782 г. сообщается о смерти архиепископа Далмата 21 октября в субботу, что соответствует 1273 г.
лья; поиди от нас, а мы собе князя промыслим“» 98. Ряд других обид перечислен в докончании 1269 г.: Ярослав «посудил» грамоты своего отца и брата, т. е. Ярослава Всеволодовича и Александра Невского, и «подаял» вместо них свои грамоты, отнял у Кирилла Хотуничи и передал их городищенским попам, хотя Хотуничи находились в «новгородском погосте», держал закладников в Торжке, вторгался в землевладение св. Софии и т. д.99
Антикняжеская борьба в 1269 г., таким образом, с самого начала направлена к отрицанию идеи великокняжеского суверенитета над Новгородом, поскольку восстание начинается с изгнания князя, а не с попыток ограничить княжескую власть в рамках традиционных взаимоотношений. Возрождение и перевес сепаратистских сил, возглавивших это восстание, вполне очевидны. Ярослав сразу же по получении обвинительных пунктов присылает на вече своих послов с заявлением: «Того всего лишюся, а крест целую на всеи воли вашеи». Однако новгородцы продолжают настаивать: «Княже, поеди прочь, не хотим тебе; или не идешь, сице идем весь Новгород прогонить тебе» — и посылают звать на свой стол переяславского князя Дмитрия Александровича, не захотевшего, однако, взять стол «перед стрыем своим». Выбор, который пал на князя, предводительствовавшего новгородскими полками в Раковорской битве, указывает на одну из важных причин конфликта с великокняжеской властью. На протяжении всего княжения Ярослава Ярославича новгородцы не только самостоятельно осуществляют свою военную политику, но и проводят ее вопреки князю. Военная основа союза с великим князем, послужившая в свое время одной из главных причин возникновения суверенитета великого князя над Новгородом, теперь теряет значение, и против Ярослава консолидируются не только сторонники независимого стола, но и многочисленные антинемецкие силы Новгорода.
