Россия 20 век. Документы - Яковлев А.Н.
ISBN 5-89511-005-3
Скачать (прямая ссылка):
— Вы уверены?
— Уверен, тов. Сталин. Какой тогда была бы московская парторганизация? Где мы, руководители, если какой-то кучке удалось поднять переворот, да вы знаете, что мы сделали бы?!
Это ему понравилось, конечно, ничего уже не было. А с Ленинградом что, не мог бы поступить так Маленков? Мог бы.
Голоса. Правильно.
Хрущев. Но он не хотел, потому что он был заинтересован в уничтожении Кузнецова, так как это человек, которого Сталин выдвигал вместо Маленкова.
Не менее Берия был заинтересован в уничтожении Вознесенского, потому что Сталин думал взять его к себе как первого заместителя. Вот в чем подоплека!
Знаешь, тов. Маленков, в этом я убежден, как в восходе завтра солнца красного.
Маленков. Ты мог ошибаться.
Хрущев. Могу ошибаться, но в этом — не ошибаюсь. Ни один человек не застрахован от ошибок. Я не жду, тов. Маленков, что ты с этим согласишься. Ты это отрицаешь, и мы не дураки, чтобы не понимать, почему ты отрицаешь, но ты такой политикой руководствуешься.
Товарищи, по вопросу о замене Первого секретаря. Дело не в кандидатуре Первого секретаря, не в его правах как Первого секретаря. Пленум может заменить Первого секретаря, и это не приведет ни к каким потрясениям, товарищи. Смотрите, сколько здесь сидит первых секретарей, а еще за стенами этого помещения сколько у нас людей, которых мы не знаем, но которые могут, товарищи, работать не хуже, чем мы.
Я не рисуюсь, товарищи, а искренне говорю. Партия имеет такое число выросших кадров, которые могут быть выдвинуты на крупные руководящие посты в партии и правительстве.
Товарищи, мне уже идет 64 год, и вполне естественно, рано или поздно возникнет вопрос о подборе новой кандидатуры на пост Первого Секретаря. Я не хочу ускорять этот процесс, но это неизбежно, поэтому вопрос о Первом Секретаре не является спорным ни для меня, ни для других. Я об этом говорил ряду товарищей. Я говорил это Булганину, Микояну о необходимости выдвижения новых молодых кадров в Президиум ЦК КПСС.
Микоян. Говорил несколько раз.
Хрущев. Когда приехали из Финляндии, я говорю Булганину: надо пленум. Пленум решили в ноябре, а может быть, раньше, очень неустойчивый Президиум ЦК. Вы смотрите — Молотов, Каганович, Маленков, не выбросишь, по всем важнейшим вопросам на первом этапе Климент Ефремович всегда шел за Молотовым, а потом одумывался и отходил. Вот вам четыре. Можно, товарищи, по тому или иному вопросу еще с двумя разойтись? Это всегда естественно. Вот вам шесть. Значит, нет устойчивости, надо привлечь новые силы, которые бы разбавили. Я все это рассказал, а он сам к ним полез. Булганин говорит: разжижать Президиум не позволим. Что значит разжижать? Значит, привлекать новые силы не позволим для того, чтобы могла господствовать эта группа. Теперь, Николай Александрович, разжижение будет, а может быть, больше, чем разжижение, но уже без спроса тебя, а Пленум ЦК это сделает. Нельзя оставлять Президиум ЦК в таком положении, в каком он находится.
Сейчас возникает другой вопрос: кто и как собирался это делать? Антипартийная группа стремилась сделать это в своих гнусных целях отнюдь не для укрепления партии, не для укрепления нашей страны. Молотов и Каганович обвиняли в правом уклоне, троцкизме и во всех других делах. Это им нужно было для того, чтобы устранить одного и привести к руководству партией другого, чтобы изменить политику, изменить партии.
Голоса. Правильно.
Хрущев. Я сейчас вам расскажу. Все у них было разработано. Это опытные люди, и организаторы, и политики. Они распределили: Молотов напал на Микояна, чтобы задеть самолюбие Микояна. Микоян стал возражать против их политики. Молотов говорит: тебе что, ты привык поддакивать. Этим хочет задеть самолюбие человека, оскорбить. Микоян — человек зубастый. Он говорит: если правду говорить (а все здесь знают), кто больше с Хрущевым спорил. Наверно, больше меня никто не спорил, однако мы дружим с Хрущевым. Это верно. Почему? Если не спорить, значит, истины не знать, остается тогда изрекать истину, а это только может дурак изрекать истину. Не может быть коллективного руководства, если не будет споров. Но надо вести споры на принципиально деловой, политической основе. Микоян в карман не полез, отбил атаку. Тут перешли в наступление Жуков и другие товарищи. Вводят они уже резервы свои, выступает Каганович. Знаете, у него горло как суконное бёрдо. Хрущев — это троцкист, это правый...
Голос. Политически неграмотный.
Хрущев. ...политически неграмотный. Он извращает политику.
Слушайте, тов. Каганович. У меня были ошибки: в 1923 году в первые дни дискуссии я неправильно сориентировался. Я учился в то время на рабфаке и имел неправильное выступление в поддержку позиции Троцкого. В 1923 году я учился на рабфаке. Я работал секретарем партийного комитета этого рабфака. Меня, после моей ошибки, избрали в состав окружного комитета партии как рабфаковца. Тогда был Москаленко, ты, Лазарь Моисеевич, его знаешь, он тогда был секретарем окружкома и заменял Завенягина. Я говорил, что я не могу работать, я учиться должен. Нет. Он привлечь меня хотел как местного человека, влиятельного человека, так он говорил. Я там выступил против троцкистов.
