Научная литература
booksshare.net -> Добавить материал -> Археология -> Яковлев А.Н. -> "Россия 20 век. Документы " -> 293

Россия 20 век. Документы - Яковлев А.Н.

Яковлев А.Н. Россия 20 век. Документы — Москва , 1998. — 845 c.
ISBN 5-89511-005-3
Скачать (прямая ссылка): rossiya20vekdokumenti1998.pdf
Предыдущая << 1 .. 287 288 289 290 291 292 < 293 > 294 295 296 297 298 299 .. 485 >> Следующая

После перестройки управления выпуск промышленной продукции по сравнению с соответствующими месяцами прошлого года увеличился: в марте на 109 проц. по сравнению с мартом прошлого года, в апреле — 111,3 проц., в мае —
111,1 проц. Это, товарищи, имеет колоссальное значение. Тут, товарищи, из протокола заседаний можно видеть, как этот вопрос проходил у нас. Молотов был против, и очень. В этом вопросе, я считаю, был также против и Первухин. Он не выступал, было невыгодно спрашивать его, но я вижу, что он против. Он вертится как живой карась на горячей сковороде, прыгает и выскочить не может и не сдается. Он явно поддакивал Молотову.
Шепилов — тот против. Тот, когда обсуждали этот вопрос, говорил, а кто же представлять рабочий класс будет в Совете Министров? Он сказать умеет, у него неплохо получается, артистически.
Голос. Непонятно.
Хрущев. Это пусть он объяснит. Он говорил, промышленные министерства не будут ходить в Совет Министров и там не будет представителей диктатуры рабочего класса.
Беляев. Он говорил — союзным правительствам остается сбор податей.
Хрущев. Он смотрит книгу, а видит фигу, простых вещей не понимает, а хочет учить других.
Голоса. Правильно.
Голос. Он 200 тысяч за книжку получил.
Хрущев. Для этого ума много не надо. А если это и произошло, это неправильно, потому что они делали это в рабочее время и выпили не одну сотню бутылок коньяку, пока написали этот труд. Но это другое, я не буду отвлекаться.
Когда же все было завершено и разработаны предложения, ко мне попросился зайти Шепилов. Зашел, мы с ним сидели ровно два часа. Он принес мне схему и показывает. На этой схеме он взял Горьковский автомобильный завод, провел какие-то линии, откуда этот завод получает запасные части и материалы. Но, знаете, это такая паутина получилась, что он, как муха, попал в эту паутину и дальше двигаться не может. Я говорю, слушайте, это же чепуха, это неправильно. Сейчас, когда мы реорганизуем управление, будет разумная кооперация, а глупая отпадет. Дайте возможность людям навести порядок.
Надо, знаете, понимаете, — одним словом, развели турусы на колесах. Он потом использовал это на заседании, когда против меня открыли огонь, он выступил: как это так, разрабатывался закон о реорганизации промышленности, было названо — об улучшении, а это не соответствует значению мероприятия, надо будет по-другому назвать.
У него, знаете, пышность слов есть, но это пустозвонство. Я говорю — вы бы другое название придумали, может быть, лучше, но не в этом вопрос, вопрос в сути дела. Тогда он начал говорить, что же это такое, кого привлекли к разработке этих вопросов, Хрущев привлек каких-то людей, Сатюкова, что он понимает. А вы что понимаете, тов. Шепилов?
Голоса. Ничего не понимает.
Хрущев. По существу он никакой критики не дает, если бы он хотя сказал бы, что что-то неправильно. Да к тому же разрабатывал не один я. Под моим руководством разрабатывали Кузьмин, Байбаков от начала до конца, Сатюков, Косыгин — огромное количество людей принимало участие в этом деле.
Голоса. Работали все обкомы.
Хрущев. Да, обкомы все работали, тысячи людей были привлечены к этой работе.
Г о л о с а. А там и предприятия на местах.
Хрущев. Я не вытащил это. Это вы что, к культу, что ли, относили? Но это же мы несколько раз обсуждали на Президиуме и все это было утверждено. И в Президиуме ЦК, и на Пленуме, вы помните, как мы терпеливо проводили эту работу. Когда выступили некоторые, когда начались кулуарные разговоры, что внесло страстность, тот-то против, хотел кутерьму завести — мы сдержали и сказали, что нельзя так, такая перестройка, нельзя в партии создавать такое положение, что если человек неправильно выразился, то это уже уклон правый, троцкистский или правотроцкистский. Надо создать терпимость, чтобы партия жила нормальной партийной жизнью, надо уметь слушать и уважать мнение товарищей.
Вот по промышленности. Посмеемся мы, тов. Шепилов, над вашими рассуждениями. Перестройка заканчивается. Конечно, будет шлифовка, это естественно, но развернутся силы, мы развязали узлы, и наша промышленность будет иметь невероятный скачок.
Товарищи, когда мы создавали планы, мы всегда говорили, что надо дать напряженный план. Я за напряженный план, но надо дать такой план, чтобы он выполнялся, потому что если дашь напряженный план и если этот план не будет выполняться, мы уже обрекли свой план на диспропорцию, как у нас получилось в 1955 году, в 1956 году, а особенно в 1955 году. Мы заверстали план. У нас уголь полетел, а за углем полетел цемент, полетел металл, машиностроение полетело. У нас стройки развернуты: давай металл, давай лес, давай уголь, а этого нет, взять неоткуда, значит, простои, рабочие не зарабатывают, продукцию не выпускают. Политическое недовольство и все следствия.
Разве это разумное планирование, разве так надо планировать? У тов. Молотова есть одна фраза и одно слово, которое он заучил и при утверждении плана его повторяет. Теперь он сам знает, как только скажет это слово, все смеются. Он говорит: надо записать, чтобы обеспечить ритмичность работы предприятий. Товарищи, ритмичность — это элементарно, но ритмичность, если мы запишем, сама по себе не будет. Что такое ритмичность? Ритмичность загубил твой союзник — Каганович, когда он был в Госснабе, и хвастается, что он знает производство: я сапоги подбивал на холодной липке и лапке, подметку подбивал, но это сапоги, а здесь страна целая, это не сапог, на холодной колодке прибить подметку. Ни черта, извините за грубость, не понимает. Пришел он к Сталину и говорит, что на заводах создаются такие-то материалы, а если все подсчитать и сократить на такое-то количество, если давать не столько-то дней, а столько (я не помню сейчас, сколько дней), то можно увеличить производство на столько-то миллиардов. Сталин говорит: как умно говорит Каганович. Принять. Он был такой трезвый, что когда проснулся, снова пьяный. Я извиняюсь, т. Молотов и т. Каганович, болельщики, но я не могу простить, не могу забыть, когда с фронта приедешь к Сталину, стыдно было в машине, в самолете появляться. Там же люди провожают, они не знают, что меня через клизму накачали коньяком и всякой дрянью, но
Предыдущая << 1 .. 287 288 289 290 291 292 < 293 > 294 295 296 297 298 299 .. 485 >> Следующая

Реклама

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed

Есть, чем поделиться? Отправьте
материал
нам
Авторские права © 2009 BooksShare.
Все права защищены.
Rambler's Top100

c1c0fc952cf0704ad12d6af2ad3bf47e03017fed