Очерки по истории казахской ССР - Вяткин М.
Скачать (прямая ссылка):
О размерах поборов мусульманского духовенства сохранились следующие данные. Ахун получал в; год «подарков» до 4000 рублей ассигнациями; в его распоряжении находились обширные земли, которые он, как и старшины, сдавал под пастбища казахам. Это приносило ахуну дополнительный доход от 1000 до 3000 рублей ассигнациями в год. Мулла подарков в год получал до 500 рублей ассигнациями и более. Всего мулл, утвержденных ханом, было 130. Следовательно, размер «подарков» муллам выражался в 65 000 рублей ассигнациями в год. Кроме того, муллы получали бесплатно кибитку или избу с отоплением и стол.
Таким образом, в Букеевской Орде обнищание масс вызывалось не только внешними причинами — захватом казахских земель царской администрацией и старшиной Уральского ' войска, — огромную роль в этом обнищании играли внутренние причины. Это были узурпация общинных земель собственной знатью и многочисленные, не поддающиеся точному учету, поборы.
ТОРГОВЛЯ в БУКЕЕВСКОЙ ОРДЕ
Поборы и за[хват общинных земель усиливали классовую дйференциацйю. Большую роль в этом процессе сыграло и развитие торговли в Букеевской Орде. Торговля концентрировалась в ряде пунктов. По Узенской линий с казахами вели мену старшины Уральского войска, главным образом, в Глининском форпосте. Близ Астрахани существовал так называемый Калмыцкий базар, где казахи выменивали по преимуществу хивинские хлопчатобумажные ткани, которые они для зимы предпочитали русским, как более толстые. В мочагах, близ Астрахани по Каспийскому морю, с казахами вели торговлю армяне и татары, выезжавшие сюда из Астрахани. При Эльтонском озере вели торговлю саратовские и камышинские купцы. Казахи ездили на ярмарку в удельное село Чентарлу, Саратовской губернии, где выменивали в значительном количестве хлеб, по преимуществу пшеницу и просо. Мена велась и по кордонам — Чижинскому, Деркульскому и Кушумскому.
С 30-х годов центром торговли в Букеевской Орде становится резиденция Жангира— Ханская ставка. Развитие этого поселка интенсивно пошло вперед после 1833 г., когда здесь была учреждена ярмарка. К моменту смерти Жангира здесь было 89 домов и 400 душ населения, не считая астраханских и уральских казаков, которых было 125 человек. Торговый характер Ханской ставки ярко вырисовывается хотя бы из того, что из 89 домов в 46 были лавки, в 19 — торговые склады. Товары, которые в Ставке и других пунктах, перечисленных выше, променивались казахам, по словам сенатора Энгеля, сбывались им «всегда по высоким ценам и с довольно отяготительными условиями».
Значительную роль в этой торговле играли мелкий торговец и нередко просто прилинейные жители. Крупная роль в мене с казахами мелочника не могла не быть разорительной для казахов. Но проникал сюда и крупный торговый капитал, используя нищету казахов, порождаемую колониальной и феодальной эксплоатацией в Орде и которую приносили частые стихийные бедствия — жут и бураны. Деятельность некоторых торговцев нам известна. Так, например, купеческий сын Антон Алексеев во* время тяжелых зим 1815 и 1816 гг. перевозил хлеб с Волги в Нарын-пески и продавал его казахам, а «бедным, по словам султана Шигая, и не имеющим у себя по степному обыкновению наличных денег, верил в долг на значительные суммы». Это был обычный прием крупного купеческого капитала, ставивший в зависимость от него казаха-скотовода.
Помимо русских, татарских и армянских купцов в роли перекупщиков выступали и казахи. Богатые казахи—баи скупали хлеб на ярмарках и везли его в глубь степи или выменивали на купленные товары скот в аулах, затем эти гурты скота гнали на ярмарки и базары Букеевской Орды и здесь выменивали его на промышленные товары, хлеб, чай, табак и т. д. Следует отметить, что баи вели не только меновую торговлю, но и продавали скот на деньги: как перекупщикам, деньги им были нужны. Помимо скота казахи променивали кожи, меха, кошмы и т. п.
УГЛУБЛЕНИЕ РАССЛОЕНИЯ КАЗАХСКОЙ ОБЩИНЫ
Выделение с развитием обмена из среды самих казахов перекупщиков, свидетельствует о том, что колониальный обмен не вел к всеобщей пауперизации казахской общины, а содействовал ее расслоению. Наряду со знатью
«белой кости», знатью по происхождению, а также старых представителей знати «черной кости», батыров и биев, — рождалась новая знать — знать денежного мешка, баи.
Эти крупные изменения в экономике Букеевской Орды не могли, конечно, не отразиться и на социальной структуре казахского общества. Обострились классовые различия в самой общине, а вместе с тем происходило разложение патриархально-родовых форм быта, выражавшееся в объединении в кочевые ячейки аулов, принадлежащих к разным «родам» и образовании новых «родов»: толенгут-ского, ходжинского и султанского. Правда, толенгутский и султанский роды образовались едва ли ранее 50-х годов XIX в., но самый факт такого объединения, особенно рода толенгут, свидетельствует, что в сознании казахов представление о «роде» как объединении кровных родственников в середине XIX в. значительно побледнело. Исчезал целый ряд пережитков родового быта в области брака — казах Букеевской Орды брал себе жену из того же рода, к которому принадлежал сам; уран, когда-то боевой родовой клич, превратился в название рода. Но ни в чем не проявлялось так ярко разложение общины, как в экспроприации общинной земли, закреплении ее в частную собственность не только султанов, но и старшин.
