Правовые аспекты этнических отношений в России - Воронин Н.А.
ISBN 5-201-14597-3
Скачать (прямая ссылка):
66 «Постановление Конституционного Суда Российской Федерации по делу о проверке конституционности части третьей статьи 5 федерального закона «О национально-культурной автономии» в связи с жалобой граждан А.Х. Дитца и О.А. Шумахер» от 3 марта 2004 г. №5-П.
бывает много) не отвечает интересам соответствующей части населения, то в этом случае у людей уже не будет иных способов реализации своего права. Хотя в цитированном постановлении Конституционного Суда говорится, что никто не запрещает учреждать параллельную организацию без регистрации, совершенно очевидно, что «нелегальная» НКА не сможет эффективно действовать.67 И второе: как быть с теми региональными, прошедшими регистрацию, НКА, которые находятся на территории объединяющихся субъектов федерации, как в случае поглощения Пермской областью Коми-Пермяцкого округа? Либо какая-то из двух НКА должна быть расформирована, либо обе подлежат принудительному объединению. Но у объединяемых НКА могут быть разные цели и приоритеты. От такого слияния опять же страдают интересы простых граждан, не говоря уже о нарушении конституционного принципа свободы участия в объединениях.
Для чего нужна узаконенная практика монополизма региональных НКА? С точки зрения государственно-бюрократического управления это кажется целесообразным, поскольку, чем меньше объектов управления, тем лучше. Меньшее количество НКА означает меньший объем отчетной документации, меньше возникает требований и претензий со стороны этих организаций (по закону, власти обязаны реагировать на запросы НКА), и, что важное всего, меньше бюджетные затраты. И еще один аргумент в защиту бюрократии: по закону, представители НКА могут определенным способом влиять на местное и региональное управление, а разнообразие мнений в данной области представляет для властей дополнительную проблему.
Таким образом, государство через законодательство о НКА требует от этнических сообществ не только организованности, но и чтобы в диалоге с ними каждая общность была представлена на региональном уровне в виде одной организации. С точки зрения управления, сдерживание количества НКА выглядит оправданным. Но возникает сомнение, насколько искусственно регулируемое количество НКА в состоянии удовлетворить запросы граждан? И вообще, можно ли быть уверенным, что таковые НКА действительно представляют интересы тех этнических категорий населения, от имени которых они действуют. На оба вопроса можно дать один ответ: федеральное законодательство о НКА и существующая
67 Об анализе деятельности НКА см.: Т.Я. Хабриева Национально-культурная автономия в Российской Федерации. М., 2003.
правоприменительная практика таковы, что не каждая официально регистрируемая НКА, отвечает интересам данного этнического сообщества.
Выводя за рамки деятельности НКА политику, экономику и право и ограничив до минимума количество крупных НКА, закон все же не может оградить сферу этнических отношений от противоречий. Правовые нормы не дают гарантию того, что при удовлетворении культурных, в частности языковых, потребностей не возникнут серьезные коллизии. Более того, реализация культурных прав нередко имеет политический аспект, и поэтому в этой области может возникнуть борьба групповых интересов. Эта борьба бывает особенно острой, если имеет целью получение финансовой помощи, кредитов, налоговых послаблений.
Упрощая структуру НКА, законодатель тем самым ограничил борьбу идей, концепций и подходов, без которых нередко не возможен выбор путей этнокультурного развития. Свободный выбор — как раз и есть реализация права на национально-культурную автономию. Члены одной общественной организации могут считать, что следует уделять наибольшее внимание возрождению языка, другие стремятся доказать необходимость развития народных промыслов, и т.д. Существует, наконец, и чисто этнографический аспект проблемы, поскольку под одним этническим наименованием могут значиться несколько этнических групп со своим специфическим языком и особыми культурными запросами. Скажем, если региональная НКА мордвы учреждена носителями мокшанского языка, то власти откажут в регистрации второй мордовской НКА, даже в том случае, если она учреждена в защиту эрзянского языка. Немало аналогичных примеров в отношении немецких автономий, поскольку под собирательным наименованием «немцы» значится много разных этнокультурных сообществ. Таким образом, из-за сходства этнографических названий, некоторым группам фактически отказывается в праве иметь свою культурную автономию регионального уровня. Поддерживая только одну из возможных НКА, власти существенно ограничивают возможности этнокультурного развития и, тем самым, лишают часть населения права на национально-культурную автономию.
Попытка определить, каким должно быть оптимальное количество этнокультурных организаций, заведомо обречена на неудачу — слишком велико разнообразие этнографических ситуаций. Вряд ли целесообразно указывать в законе и то, в какой форме должна возникать этническая организация. Разнообразие организационных
форм потенциально тоже очень велико. Как правило, так называемые национальные организации в регионах численно преобладают над собственно НКА. Например, в Волгоградской области зарегистрировано порядка 50 «национальных» общественных объединений, из них национально-культурные автономии составляют не более десятка. Если же учесть, что в том же регионе существует значительное количество незарегистрированных общественных организаций этнической направленности (в Волгоградской области действуют незарегистрированные общества белорусов, ингушей, вьетнамцев, китайцев, корейцев, курдов и др.), тогда становится очевидным, что организации, именуемые НКА, отнюдь не являются основной формой удовлетворения этнокультурных потребностей населения. Ирония заключается в том, что, согласно закону, власти рассматривают именно НКА как полпредов этнических групп и выказывают им максимум внимания. Взять пример Москвы. В столице при мэрии действует Межнациональный консультативный совет68, функциями которого является «обеспечение в городе Москве атмосферы межнационального мира и согласия». Помимо правительственных чиновников и начальников городских служб, в него равноправно входят представители только тех этнических организаций, которые обладают официальным статусом региональных НКА. Присутствие представителей иных организаций строго ограничено и они не имеют права участвовать в принятии решения этого органа. В итоге, проигрывает население. Проигрывает и государство, ведь концентрируя внимание на НКА, власти утрачивают связь с реальными общественными процессами. Видимо, наиболее справедливым вариантом удовлетворения права на национально-культурную автономию является не регламентирование организационных форм, а применение НКА исключительно в виде права. Правом на НКА должна обладать любая общественная организация, в уставе которой значатся соответствующие культурные инициативы.
